I. ДОМ:

✔ Имя и фамилия:
Македонский

✔ Возраст:
16

✔ Стая, комната:
• Четвертая
• Самый незаметный и молчаливый член стаи.

✔ Биография:
Первую часть жизни "работал ангелом" в религиозном культе, созданном его дедом. Носил белую тогу, венок из ромашек, вытравливал лимонным соком веснушки, сидел в темноте, без солнечного света и голодал: "Ангелам есть не положено". Зато творил чудеса, достаточные для того, чтобы культ держался и после смерти своего лидера. Как оказался у деда, не слишком известно, Македонский считает, что его продали. Пусть не впрямую, но смысл от этого не меняется. "Девушке нужно строить личную жизнь, как это делать с ребенком на руках?! Почему бы весьма обеспеченному дедушке не взять все расходы и содержание на себя, чтобы освободить дочь от тягот необдуманного материнства". Потом, когда проклятия сработали и дед умер, подавившись рыбьей костью, попал в "дом матери". Там стал считаться Дебилом, умственно отсталым, странным, неудобным. Позором для нормальной семьи. При нем сгорали телевизоры, сходил с ума кот, бывшие сектанты ждали его на улице и в подъезде, чтобы припасть к руке  вымолить еще одно чудо. Мальчика показывали специалисту, который нашел его здоровым, чем смертельно оскорбил семью. Пришлось сдать в интернат, и снова судьбу решили деньги. "Мы заплатим любой благотворительный взнос, только заберите его". Взмах молоточка – продано. Начало и конец прежней жизни, деньги полученные или отданные за него, для него означали лишь новых хозяев, новое воплощение, новое имя. Но в Доме оказалось не так. Там он сразу стал своим, даже больше, чем кто-либо из старожилов. И понял это, едва переступив порог. Он нуждался в рамках, которые для него всегда устанавливал кто-то, кому он принадлежал. В клетке. В поводке. Сфинкс ограничился взятым с него словом, что Македонский не будет творить никаких чудес. Этого было достаточно, чтобы удержаться и давало слишком много свободы, к которой он не привык. Страх был рядом с ним, страх оступиться, сделать что-то не так, страх того, что новая, едва приросшая кожа будет содрана вновь, если Сфинкс расскажет всем, кто он такой. Ведь все его новые друзья нуждались в чудесах куда больше, чем те, с кем он жил раньше. Сфинкс приучал его к жизни - жизни без страха, с правом выбора и правом быть собой. С последним было сложнее всего, но Македонский нашел себя в служении. Это не было рабством, как бы кто не думал (они не видели настоящего рабства), это был его способ держаться в мире и нести туда тепло. Радость это угадать чужое желание раньше, чем оно произнесено, ведь тогда это снова был крохотный, но его выбор. Какое-то время он чувствовал себя счастливым, почти избавившись от страха, согревшись ощущением того, что он "свой" и забывшись, иногда забирал чужую боль и дурные сны. Слишком сложно было удержаться и так хотелось отплатить за то счастье и тепло, которое ему дарили. Он пел в душе, и готов был любить весь мир за то, что его мечты исполнились.
Все изменилось после заключения в клетку с Волком. Нельзя было доверять так сильно и рассказывать все ому, кто казался самым безопасным из стаи. И после двух страшных дней мысли и страх Македонского убили Волка. Попытка самоубийства, еще одна, все неудачные. О том, кто виноват в смерти Волка, знает только Слепой и обещал ничего не говорить остальным. Но никто не может наказать человека лучше, чем он сам. Служение из радости превращается в наказание и самоистязание. Чтобы не видеть кошмаров по ночам, он встает раньше всех и позже всех ложится. Он "ест сам себя" и знает, что грех этот не искупить ничем и никогда не перестанет преследовать его персональный кошмар с желтыми волчьими глазами

✔ Характер:
"Он любит мед и грецкие орехи. Газировку, бродячих собак, полосатые тенты, круглые камни, поношенную одежду, кофе без сахара, телескопы и подушку на лице, когда спит. Не любит, когда ему смотрят в глаза или на руки, когда дует сильный ветер и облетает тополиный пух, не выносит одежду белого цвета, лимоны и запах ромашек. "
Кроме того, что написано в "Биографии" (как-то вышло, что многое ушло туда):
Молчаливый, услужливый, чувствительный настолько, что знает о чужих желаниях до того, как они будут произнесены вслух. Религиозен, но в своем личном представлении о религии и божьем доме, не совпадающем с классическим. Но в частности, считает, что чудеса творит не он, а лишь некая сила через него. При встрече с очередным "хозяином" делается таким, каким его хотят видеть, теряя всего себя и фактически, умирая в этот момент. Сейчас "хозяев" нет, но подстраиваться и адаптироваться он умеет прекрасно.
После случившегося с Волком снова стал замкнут, боится темноты, оставаться один, боится пустых комнат. Больше всего боится попасть снова в Клетку, на этот раз один. Боялся Сфинкса, но потом ему же и доверял больше всех, пока тот его "приручал". По его же подсказке старался себя все время чем-то занять, чтобы не присутствовать в комнате без дела, не провоцировать лишние взгляды и вопросы. Очень дорожит теми крупинками своего свободного "я", которые ему удалось создать, именно поэтому отказал Волку, несмотря на угрозы. Сейчас больше думает о том, что совершил, совершенно растворяясь в этом чувстве вины и искупления страшного греха, который навечно на нем.
В школе почти не учился и в семье считался умственно-отсталым, но читать умеет.

✔ Внешность:
Очень худой, светлая кожа усыпана веснушками, которые проявляются даже зимой, в отсутствие солнечного света. Волосы светлые, с легким рыжеватым оттенком, на солнце казались бы золотыми. Подстрижены кое-как, не коротко и не длинно, закрывают уши. Глаза цвета чая, светло-карие, с крапинками - словно на радужке тоже проступают веснушки. Чуть выпирают передние зубы. Всегда носит длинный, не по размеру свитер с рукавами, полностью закрывающими кончики пальцев, еще часто и подбирает эти рукава изнутри. Из свитера выдираются нитки, рукава засалены и затерты от бесконечных уборок. Ногти обкусаны до крови, пальцы ободраны, руки покрыты ранками и язвочками - их разъел порошок и средства для чистки. Одежда вся блеклых тонов, серая, чтобы как можно сильнее сливаться с окружающей обстановкой.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

✔ Заболевание:
Эпилепсия (иногда случаются приступы) и еще какой-то диагноз, официально записанный в личном деле.

✔ Пробный пост:
Он проснулся за час или два до рассвета, поднял голову от подушки и прислушался. Небо за окнами было еще темным, и он понял, что разбудило его не утро. Вокруг дышали, сопели и бормотали во сне его лучшие друзья, самые дорогие и близкие люди. Македонский полежал несколько минут неподвижно, прикрыв глаза, просто дыша в унисон со всей стаей. Не один. Вместе. Тихий стон, бормотание, горячечный шепот с соседней кровати. Он легко и быстро встал, поддернул трусы и сунул ноги в растоптанные кеды. Пол был холодным, от двери по ногам отчетливо тянул стылый сквозняк. Македонский пошел вдоль общей кровати, обходя ее и вглядываясь в спящие лица. Потом нагнулся, легонько коснулся пальцами влажного от испарины лба Лорда – словно случайно задел. Слова почти беззвучным шелестом слетели с губ – он не придумывал их заранее, не подбирал, он просто знал, что нужно говорить каждому из них. Наверное, если вслушаться или вдуматься, многие звучали нелепо и смешно, но Македонский не брал в голову, почему у Горбача дыхание выравнивается от простого «Тшшшш… тшшшш», а Табаки успокаивается, услышав странное «спи, пяточка, спи носик…» Может, когда-то давно так говорили их матери, или могли бы так сказать. В книгах, которые заставлял его читать Сфинкс, матери и не такое говорили, а как бывает на самом деле, Македонский не знал. Лорд судорожно вздохнул, всхлипнул и повернулся, отпуская от себя липкий, неприятный сон. Македонский улыбнулся и тихо прошлепал обратно к своей кровати, скинул кеды и забрался под одеяло. До рассвета еще час.
Второй раз он просыпается уже сам по себе. Комната залита серым, зыбким светом, который вот-вот разгонят первые солнечные лучи. Македонский вскакивает, словно внутри него расправляется пружина. Новый день, он должен быть замечательным, светлым, радостным. Каждый раз, просыпаясь и убеждаясь, что все это не сон, он на мгновение замирает от счастья.
В душе он плещется и поет, думая, что его не слышно в комнатах, но шум воды никогда полностью не заглушает голос. Впрочем, обитатели Четвертой, умеют спать и не под такое. Потом собирает тряпкой воду и возвращается в комнату. Мокрый, с торчащими в разные стороны волосами, с полотенцем, которое уже можно выжимать само. Находит под столом, достает и включает кофеварку. Это ведь так приятно, проснувшись, выпить по чашке горячего кофе. Кофеварка шипит и плюется, на запах начинает шевелиться Табаки, как только кофейный аромат проникает к нему под одеяла.
- О, Мак, - говорит он вместо «Доброго утра». – Ты просто прелесть, что такое. Налей-ка мне чашечку. Можно побольше. Пожалуйста, спасибо.
Македонский улыбается и разливает по чашкам кофе.
На уроках он скучает. Старается делать все, как нужно, и это несложно – просто угадывать, читать в обращенных к нему глазах, что от него хотят и произносить вслух. Точно так же он делал с теми «специалистами», которым его показывала мать. Это все несложно – казаться таким, каким тебя хотят видеть.
Вечером он подметает шелуху, скорлупу и кусочки каких-то цветных ниток, оставшиеся после изготовления бус, собирает окурки и яблочные огрызки. Потом нужно будет еще пройтись тряпкой, несколько дней уже этого не делал. Он устал, но это и к лучшему – меньше лезут всякие лишние мысли и уставшее тело никогда не становится невесомым и не пытается раствориться и исчезнуть. Исчезнешь тут, когда руки и ноги гудят от работы и не замечать это невозможно. Он живой, он целый, из плоти и крови. Македонский ждет вечерних песен и разговоров, тогда он сядет в своем любимом углу и будет слушать, иногда вставляя что-то от себя. Последнее время он все чаще разговаривает и рассказывает сам, уже не потому, что от него этого ждет Сфинкс, а потому, что хочет этого. Но просто сидеть, слушая других, ему нравится куда больше. Он среди своих друзей, он нужен им… но не жизненно необходим.
Ночью, перед сном, он молится, беззвучно и почти без слов. Все гимны и молитвы, даже самые красивые, которые так здорово петь в гулком пространстве пустой душевой, они не настоящие, не для этого. У настоящей молитвы дело вовсе не в словах, а в том, что горит внутри, в самом сокровенном. Просить можно лишь о том, без чего не сможешь жить. И он просит, чтобы ничего не менялось, оставалось, как есть. Потому что первый раз в жизни он счастлив и боится только того, что это не может продолжаться долго. Но хотя бы еще немного… пожалуйста.

II. НАРУЖНОСТЬ:

✔ Связь с Вами:
аська 227-271-806

✔ Частота посещения:
каждый день по несколько раз, кроме тех случаев, когда уезжаю в места, где сети нет. Но у меня часовой пояс +3 к Москве, это Сибирь.

✔ Опыт игры:
Сложно сказать. Вообще - мы когда-то еще в тетрадках играли в литературные игры. Но именно форумных ролевок - не очень большой, две или три. Зато много пишу в соавторстве, умею подстраиваться под соигрока.