I. ДОМ:

✔ Кличка:
Никита Соколов|Сойка

✔ Стая, комната:
• Змеи, 8
• К нему пока еще присматриваются. Положение в стае – новичок. К состайникам и остальным относится дружелюбно, хоть и опасливо, помня мифы о злобе интернатских из Наружности. Примечание: на начало игры и месяца не прожил в Доме.

✔ Характер:
Первое, что понимаешь, когда видишь Сойку – парень молчалив и угрюм. Но эта замкнутость идет ни от самоуверенности, ни от превозношения себя над остальными, скорее от задумчивости, комплексов, самокопания. Сойке комфортно в одиночестве, он до сих пор не привык к проживанию в общежитии, и его часто можно встретить шарахающимся по Дому и двору в поисках укромного местечка. В общении не понимает этических полутонов, намеков, поэтому с девушками как-то отношения не складывались, да и с парнями не всегда. Излишне прямолинеен, Сойке проще сказать правду, чем что-то выдумать, его способ уклонения от неловких вопросов – ответить в шутку, так, что проницательный человек сразу поймет: ему здесь ничего не скажут. Любит беседы с уклоном в философию и обсуждения, в которых приходится активировать свои мозги, можно сказать, только здесь Сойка не стесняется прямо выражать свое мнение. Из-за чего часто считается занудой. С людьми может сойтись абсолютно с разными, но не любит глупышек, пустышек и трагиков, делающих из мухи слона – с такими замучаешься. Любых негативных эмоций, в том числе общения с провокаторами и паникерами, Сойка пытается избежать. Парня можно назвать очень нервным, если его вывести из себя, то может ударить и наговорить много такого, о чем следовало бы умолчать.

Если Сойка не вышел внешностью, то разум у него точно не отняли: парень эрудит с хорошей памятью. Что не мешает ему быть рассеянным в жизни и учиться плохо из-за лени. Любит читать, сам иногда писал дома рассказики, но в Доме еще не пробовал творить – боится, что найдут, прочитают и будут смеяться. Сойка вообще боится показаться странным, боялся даже по прибытию, что над ним будут смеяться из-за хромоты, замкнутости, нервозности, но с облегчением потом понял, что подобных психов в Доме навалом. Это считается в порядке вещей. У Сойки дома имелись кое-какие ритуалы, например, всегда застегивать рубашки перед зеркалом и, проходя через дверной проем, касаться ладонью косяка. Казалось, что, если парень этого не сделает, будет очень плохо, едва ли не до конца света. Теперь, на глазах у однокашников, ему стыдно творить нечто подобное. Кроме насмешек, боится темноты и будущего.

Несмотря на проблемы с общением, довольно легко приживается на новом месте, принимая новые правила игры (собственных принципов у него мало). А уж Дом показался Сойке лучшим местом в его жизни, потому что парень любит историю и истории, фольклор, иносказания, загадки – а тут этого всего очень много, нужно лишь завести разговор на нужную тему и слушать. Или просто читать. Можно сказать, что Сойка потерялся в самом себе, настолько он погружен был в свои мысли, воспоминания, планы, мечты. Возможно, это стало его защитной реакцией на не слишком хорошие условия жизни дома, переезд в Дом слегка встряхнул мечтателя, но надолго ли?

Нужно упомянуть, что, несмотря на увлеченность новым местом обитания, Сойке не нравится принятый здесь маскарад, особенно то, что Змеям требуется быть таинственными, томными и даже подкрашивать глаза. А вот правило постоянного ношения с собой ножа ему почему-то нравится.

✔ Внешность:
Шатен с короткими, неровно подстриженными волосами каштанового оттенка, которые почти не расчесывает. Глаза ореховые, зеленые с желтым ободком у зрачка. Зрение чуть понижено, из-за чего появилась привычка щуриться. Лицо типично европейское, овальной формы с миндалевидными глазами. Губы покусанные, уголки опущены вниз. Кожа бледная, нездоровая, быстро сгорающая под солнцем, с ярко выраженными синяками под глазами. Сойку можно назвать худощавым, поджарым, но никак не накаченным или мускулистым. Ходит чуть скособочившись из-за хромоты, почти всегда со своей любимой старой тростью, сидит нахохлившись, как птица (из-за этого и из-за хохолка взъерошенных волос Никиту и прозвали Сойкой). Голос у парня тихий, ясный, выражающий много оттенков, а вот лицо невыразительное. Зачастую улыбку или злость можно прочитать только по глазам. Сойка часто вертит, теребит пуговицы, завязки, авторучку – в общем, все, что попадется под руку. Сам того не замечая. Татуировок, пирсинга, заметных родинок не имеет, единственный шрам на левой ладони от ожога (всегда готов рассказать, как его получил).

Что-то вроде этого

✔ Заболевание:
Хромота

✔ Пробный пост:

Здесь

Обитание в Доме похоже на первобытное общество. Люди живут в комнатах-пещерках, подчиняются вожакам, враждуют друг с другом. У каждой стаи – свой тотем. Ходят в ошейниках, с бритвами, накрашенные, рыжие, прилизанные, словно отгоняют злых духов этим своим стайным единством. Рисуют на стенах, не ходят ночью по коридорам в темноте, не упоминают умерших, до смешного верят в свои суеверия…
Двор стоял пустой, поглощенный тишиной. Только и слышно было, как во внешнем мире сипло лают собаки да скрипят старые, проржавевшие качели. Скособочившиеся – как Никита. Парень сидел сгорбившись, по-птичьи на узкой железке-седушке, свесив здоровую ногу вниз. Отталкивался мыском ботинка, пропахивая дорожки в сероватой грязи. Качели ритмично и уютно скрипели.
А, в принципе, тут неплохо… Люди здесь другие. Не такие, что там, за оградой. Куда более… естественные – нет, не при их маскараде… Откровенные – нет, с их секретиками… Но что-то в них есть такое, иное. Смог бы я в Наружности назвать слепца Слепым? Предложить дать такую кличку? Да никогда, это больше, чем грубость. Человеку толкать в лицо его слепоту каждый раз, когда захочется просто окликнуть… Здесь разве кто-то заморочился? Это имя. Необидное простое имя. Одно из многих здешних имен-характеристик. Клички первобытной общины... – Никита оттолкнулся ногой еще раз и спрятал руки в карманы толстовки. Солнце скрылось, и было зябко. – Надеюсь, меня не окрестят Хромым, или Кособоким, или что-то в этом роде.
Погруженный в свои мысли, Соколов не сразу понял, что серую сумеречную пустоту двора нарушил один из Домовцев, а когда заметил, уже поздно было что-то менять и уходить: новоприбывший шел прямо к Никите. В типичной домовской серой куртке поверх одежды, краски которой поглотила вечерняя серость, так, что нельзя было сказать, что под курткой – яркая бессмысленность Крыс, ахроматическая зализанность Фазанов и ошейник Псов. Лиц Никита тогда не различал.
– Привет. Курить есть? – спросил незнакомец безликим голосом. Вроде бы так говорил один из Крыс, а может, Никите почудилось. По крайней мере, это не Лис. Или Лис, не знающий, что меня определили к Змеям, – подумал уже знающий о вражде групп Соколов, избегая смотреть на домовца. Новичок не любил излишнего к себе внимания, особенно в пустом дворе, когда ничто не может отвлечь подошедшего от общения с ним.
– Не курю, – тихо ответил Никита. Поднял, уместил здоровую ногу на жердочку и с присущим всем замкнутым застенчивым людям вниманием начал пристально изучать рисунок шва на грязном, поношенном ботинке. Старые расшатавшиеся качели еще продолжали свой ход, чуть потряхивая: вверх-вниз, вправо-влево. Шнурки на ботинках подрагивали.
– Нда, – промычал подошедший со странным выражением. Вроде бы и сожаление о невыкуренной сигарете, и презренная жалость к новенькому, который еще не курит, и еще что-то в этом выражении, чего Соколов распознать не смог. Никита поднял голову, но ненамного, и наткнулся взглядом на пятно на куртке домовца. Немного помолчав, тот продолжил. – А зовут тебя как, новенький?
Соколов собрался назвать свое имя, но вовремя закрыл рот, спохватился. Разговоры о Наружности – табу, и можно ли представиться Никитой в ответ на такой вопрос?
– Мне еще не придумали кличку, – проговорил он наконец. Где-то зажужжало электричество, и по всей улице за оградой вспыхнули голубоватым светом фонари. Давно пора, – пронеслось в голове у Соколова. Тот решился посмотреть на домовца прямо и поднял голову, чуть ее наклонив – взгляд близоруких глаз нашел длинноватый нос, шрам-запятую на щеке, оттопыренные уши и резкие контрастирующие тени от фонаря вместо глаз.
– Ого, круто! Значит, я сейчас могу стать твоим крестным, – негромко засмеялся домовец. Никита наконец припомнил его стаю – Псы – и кличку, Ушан – так все к нему обращались. Только бы не назвал Хромым, – подумал Соколов, но говорить ничего не стал. Клички должны даваться другими людьми, если сам себя нарекаешь именем, то какой в этом прок? Естественно, парень не знал, как выглядит в глазах Пса – сгорбленный, уместившийся на своей жердочке, как птица, со спрятанными в карманах толстовки руками и оттопыренными локтями, с белыми в свете фонарей, лохматыми волосами…
– Ты похож на Пташку, – продолжил Ушан, колеблясь. Пташка –не то… Не подходило этому угрюмому пареньку на качелях. Тут откуда-то из глубин памяти домовца выплыло другое, более подходящее слово. – Сойка.
– Сойка? – вырвалось у Никиты. Он испытал смесь облегчения при звуках красивой, быстрой в произношении клички пополам с огорчением – ведь гораздо круче быть Сфинксом или Ртутью, чем Сойкой.
– Ага, Сойка. Вылитый, – обрадованно пробормотал Ушан. Махнул рукой, явно гордый собой: – Запомни своего крестного, Сойка, – и отошел на другой край двора. Только блеснули из-под капюшона серые быстрые глаза... Новенький проводил его взглядом, увидел, как крестный негромко переговаривается с высыпавшими после ужина во двор воспитанниками, курит, сияя огоньком сигареты. Наверняка сейчас всем растреплет о новом моем имени, – подумал Никита Соколов со странным чувством, будто переступил черту, за которую возврата нет. – Ну что ж… Я был Соколом в младших классах, могу и Сойкой побыть… Сойка… Произоносится быстро и легко. То, что надо.
Сойка повернулся к Наружности. Со старых качелей ее было видно как на ладони (наверно, из-за этого на них редко качались): фонари, блестящее после дождя шоссе, гаражи, дома-высотки на смутном фоне неба… И – странное чувство! – за оградой Сойка почувствовал себя в безопасности. Он помнил прошлый мир, школу, бассейн, квартиру, поездки на автобусах, когда хотелось сбежать от всего этого подальше. Огромный, свободный мир для тех, у кого здоровы обе ноги и достаточно душевных сил для борьбы. Если бы мне предложили выбор – вернуть старую жизнь или остаться здесь, я бы не знал, чего и выбрать, – в замешательстве, близком к испугу, подумал Сойка. – Когда я успел так измениться и почему этого не понял? Шоссе, дома, гаражи остались равнодушными к этому немому вопросу, а вот Дом не молчал. Призывал к своим исписанным стенам, длинным коридорам, спальням, ничейным вещам, тихим секретам и легендам. Сойка понял, что сможет тут прижиться – не сразу, постепенно, но Дом войдет в него, как вошел в старожилов и привязал их к себе. Он никак не мог понять, нравится ему это или нет...
С наступлением ночи во дворе сильно похолодало. Сойка медленно, чувствуя покалывание в занемевшем теле, слез с качелей, поднял оставленную на земле трость и поковылял к Дому, в тепло. Его щуплая, наклоненная влево фигурка мелькнула в дверях, озаряемая светом коридора, а потом пропала.

II. НАРУЖНОСТЬ:

✔ Связь с Вами:

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

✔ Частота посещения:
От круглосуточного до раза в неделю, как игра пойдет

✔ Опыт игры:
всерьез меньше года